Мрачные перспективы России
Москва — Экономические перспективы России выглядят всё более печально. В прошлом году из-за рухнувших цен на энергоносители и международных санкций ВВП страны упал на 3,7%. Реальные зарплаты снизились примерно на 10%. В этом году негативные тенденции, как ожидается, сохранятся. В 2016-м запланировано снижение бюджетных расходов на образование и здравоохранение на 8%.
Бессистемные попытки Кремля диверсифицировать российскую экономику в целом провалились. Производительность труда остается хронически низкой, а поток инвестиций — как иностранных, так и внутренних — иссяк. К сожалению, изменение ситуации маловероятно. В сложившихся обстоятельствах даже повышения цен на энергоносители и снятия санкций будет, скорее всего, недостаточно, чтобы вдохнуть новую жизнь в умирающую экономику страны.
За минувшие десять лет благодаря режиму российского президента Владимира Путина произошла деградация институтов, без которых невозможна нормальная работа современной экономики. Например, практически развалена судебная система. Но что самое важное, государство теперь владеет и управляет почти всеми ключевыми активами и ресурсами страны. По подсчетам МВФ, в 2012 году на долю консолидированного госсектора приходилось почти 70% ВВП России. Сравнимых по степени детализации оценок для предыдущих лет не существует, однако в начале 2000 х эта доля находилась на уровне 30-40%.
Расширение государственного контроля над российской экономикой происходило путем размножения госкорпораций; общая сумма их обязательств сейчас достигает 150% ВВП. Произошла национализация компаний в целом ряде отраслей — ТЭК, инфраструктура, банковский сектор, оборонная промышленность. В 2014 году на долю предприятий, принадлежащих или контролируемых государством, приходилось почти 70% совокупного оборота и 85% работников 15 крупнейших компаний России. Среди 100 крупнейших компаний страны эти доли составляли 54% и 68% соответственно. В консолидированном госсекторе сейчас работает треть всех занятых в стране.
Крупные российские госкорпорации, как правило, контролируются (причем совершенно непрозрачно) менеджерами, которых Путин назначает лично. Многие ключевые корпоративные решения принимаются во время встреч Путина с руководителем той или иной компании с глазу на глаз. Для многих сделок слияния и поглощения требуется личное одобрение президента.
Непрозрачность приобрела характер эпидемии. Лишь несколько госкомпаний публикуют отчетность в соответствии с Международными стандартами финансовой отчетности (МСФО). При этом у многих из них имеется огромное количество дочерних предприятий, что позволяет размывать доходы акционеров и открывает возможности для самообогащения менеджеров и других приближённых лиц. Например, у РЖД более 23 тысяч дочерних компаний. У Газпрома их более 4300.
Без подробной информации сложно составить исчерпывающий список государственных активов, не говоря уже о создании работоспособной и прозрачной системы надзора. Орган, отвечающий за управление госсобственностью (Росимущество), не способен выполнять роль эффективного контролирующего акционера.
Путинская Россия все больше напоминает Индонезию президента Сухарто — запутанную систему капитализма «для друзей», где нет реальных прав собственности. Многие из тех, кто близок к Путину, стали обладателями огромных состояний, благодаря тесным связям с госкомпаниями. Один из способов обогащения — присвоение финансовых потоков госкомпаний. Другой способ — опираясь на связи, получить гарантированный контракт или приобрести государственный актив за копейки.
На размеры этой «экономики друзей» намекают данные «Панамских документов», но даже эти разоблачения раскрывают лишь вершину айсберга. В 2014 году чистый размер состояния лиц, включенных в санкционные списки США и ЕС, оценивался примерно в $17 млрд; один из подвергнутых санкциям банков владеет активами на сумму более $11 млрд.
Данная система дорого обходится российской экономике: она поощряет тех, кто живет за счет ренты, в ущерб росту производительности. В России существуют эффективные, динамичные, крупные частные компании, но пространство для их деятельности быстро сужается.
Как свидетельствует мировой опыт, большой размер госсектора приводит к снижению темпов экономического роста и сокращению инвестиций в частный сектор. И действительно, во многих отраслях российской экономики резко снизился уровень конкуренции из-за экспансии больших госкорпораций, многие из которых находятся в руках «друзей».
Несмотря на все это, Путин непоколебимо верен системе, которую создал. Даже предлагаемые меры увеличения доходов бюджета, в частности, приватизация миноритарных пакетов акций в семи госкорпорациях, будут реализованы, скорее всего, таким образом, чтобы выгоду получили путинские «друзья».
Нежелание перемен отчасти вызвано тем фактом, что Путин по-прежнему очень популярен. Пока что. Однако по мере дальнейшего разрушения экономики ситуация может быстро измениться. И Путин, похоже, это признал, создав (очевидно, в предчувствии беспорядков) Национальную гвардию — военизированные силы безопасности численностью в 400 тысяч человек. Ее руководителем он назначил личного телохранителя.
Поскольку режим зависит от личности у власти, трудно будет разработать сколько-нибудь убедительную программу перемен, сохраняющую привилегии Путина и его друзей. Если открыть экономику для конкуренции и расширить частный сектор, сама система богатства и власти, которой наслаждаются путинские приближенные, окажется подорвана. И именно поэтому экономические беды России, видимо, будут продолжаться.